Живые камни

(аналитическая опера)

 

Увертюра

Каждый город имеет свою особенную неуловимую атмосферу или музыку, особенно это касается старинных городов с богатой предысторией и историей. Тему этой мелодии очень трудно выразить, потому как она ощущается где-то в зазоре между предметами, научными дисциплинами и обыденным пониманием слов. Однако, удивительно, что если начинать размышлять на эту тему, то как-то само собой к ней притягиваются самые разнообразные впечатления с самых неожиданных мест. Нижеследующий текст, можно рассматривать как введение в партитуру оперы о Томске.

 

Действие первое: Темная Томь

Очевидно, что Томск назван по имени реки Томь, на берегах которой он возник. Река, вещь продолжительная, и разные народы, на разных участках ее обитания обычно называют ее по-разному. Только позже, по причине распространения какой-либо монокультуры, река на всем ее протяжении получает одно имя. Хотя, при пересечении государственной границы, бывает, что оно изменяется.

Название реки Томь логично связывают с кетами, контролирующие некогда эти места, чей корень «tum» означает «черный, темный».

Однако сразу на ум приходит русское слово «темный», и возникает вопрос, не связано ли такое наименование с русскими «черными речками», такими многочисленными на территории России, от «Черной речки», где ранили Пушкина, до «Черной речки», что впадает в Томь чуть выше Томска?

«Черный» может и имеет отношение к цвету воды, но самое минимальное, а, скорее всего совсем не имеет. Просто «белой» называли воду, что течет с гор и питается снегами, а «черной» – воду, питающуюся подземными родниками.

Обычно дальше этого утверждения исследования названия реки Томь, а соответственно и города не идут, и на этом преддверии все и заканчивается. Тем не менее, современные знания о глубинной этимологии (данные С. А. Старостина) позволяют продвинуться намного дальше, чем эти поверхностные представления, и определить, в каком смысле Томь – «черная» река, какие еще скрытые смыслы несет эта река в своем наименовании.

Поскольку кетский язык входит в обширную сино-кавказскую макросемью, то в ее рамках можно посмотреть эволюцию корня «tm».

Кетскому корню «tum» соответствует китайский иероглиф «дянь» (dian), который в древности звучал как «тем» (tem). Он имеет значения: 1) капля; 2) точка; 3) сверять по списку; 4) выбрать; 5) пятно; пачкать, марать; 6) зажигать огонь, то есть то, чем ведут учет неизвестному.

В иероглифе «дянь» 點 выделяются следующие составные части: 占 «чжань» со значением «захватывать, гадать» и изображать движения. «Чжань» же в свою очередь разлагается на 卜 «бу» – «гадать, предсказывать» и 口 «коу» – «рот, дыра, проход». Иероглиф 卜 «бу» восходит к изображению трещины на пластине из панциря черепахи, когда на нее воздействовали раскаленной палочкой. По направлению этой трещины гадатели и предсказывали будущее. Иероглиф 口 «коу» восходит к схематическому обозначению рта. Вместе получается: высказывание вслух предсказания. «Дянь» же означает, соответственно, записанное или зашифрованное предсказание.

Таким образом, первоначально корень «tm» кроме непосредственно смысла «черноты», нес в себе еще и смысл «таинственности», «туманности», «пророчества».

Впрочем, такое второе значение соответствует и русскому языку, причем с теми же корнями: «темный», «туманный», в значении «скрытый, таинственный». Конечно же, такое совпадение не случайно, достаточно посмотреть на представительство этого корня в других языках:

Староиндийский: tamas – темнота, мрак, уныние;

Латинский: temere – безрассудный, случайный;

Литовский: temti – темнеть, смеркаться;

Английский: dim – темнота, тусклый, смутный, слабый;

Германский: Dmmerig – сумеречный, смутный;

Шведский: tomma – опустошать;

Датский: tom – пустой, бессодержательный;

Кельтский: *tem – темный;

Тюркские: tum – дым, туман;

Тунгусо-маньчжурские: tim – лунная ночь;

Якутский: tumaryk – мгла, сумрак;

Киргизский: tunaruq – темнеть, меркнуть;

Французский: tenebres – тьма, мрак;

Болгарский: тъмен, тъмна;

Словенский: тьмьнъ – темный, слепой;

Протосемитский: duhm – черный цвет.

Такое широкое представительство этого корня в мировых языках, с почти неизменным значением, обличает в нем древний корень Праязыка. В настоящее время стала очевидна одна особенность древнего мышления, а именно – суммирование многообразных действий в одном образе, находящемся для древнего человека в одном смысле, и поэтому обозначаемых одним и тем же корнем. Впоследствии древние смыслы затемнились, и современные люди удивляются, почему такие разные слова обозначаются одинаковыми корнями. Например, что общего у слова «тьма» и «темя»?

 

Действие второе: Туманный Таммуз

Реконструкция значения корня «ТМ» в праязыке приведенная у С. А. Старостина (Вавилонская башня), приводит и другие шесть значений этого корня: «заполненный, вкусный, потомство, душа, короновать».

Каким образом эти разошедшиеся по мировым языкам значения ранее единого слова могут быть соединены? Что между ними общего? В какой ситуации могут быть соединены: «душа, потомок, царь и темнота»? Странное сочетание.

Наибольшее распространение и разнообразие применения корень «тм» сохранил в урало-алтайских языках, к которым относятся и языки народов Западной Сибири, а так же фино-угры, монголы, японцы, корейцы, и вообще тюрки, а также вымерший шумерский язык.

В мифологии народов, принадлежащей данным языкам смысл этого корня и должен раскрываться наиболее ярко. Как-то сразу всплывает шумерский Таммуз. Канва мифа стара как мир: молодой царь, вместо возлюбленной идет в царство мертвых, чтобы каждую весну возвращаться на землю принося цветение природы, а осенью уходить обратно в ночь, вместе со всеобщим увяданием. Имя и переводится соответственно «умирающий сын».

Интересно, что шумеро-самодийские связи подтверждены не только умозрительными, но теперь и археологическими данными, и именно река Томь и средняя Обь являлась местом концентрации самодийцев.

Имя Таммуз сохранилась в еврейском названии летнего месяца, что начинается после дня летнего солнцестояния. Месяц, когда начинает «умирать» солнце. Это самый ужасный месяц для еврейской истории. В месяц Таммуз евреи слили золотого тельца в пустыне. В этот месяц войска Навуходоносора сокрушили Иерусалим и разрушили первый Храм. В этот месяц войска Тита Веспасиана разрушили второй Иерусалимский Храм.

С этим корнем связано и японское понятие «тама» – душа, или, скорее, сила души, что прибавляется вместе с пребыванием солнца и уходит с его сезонным убыванием, с которым и природа теряет все свои силы.

«Адам» – имя с тем же корнем, уже в семитской транскрипции. Собственно Адам и есть царь вселенной, с преступлением которого в мир врывается смерть. А через искупление Нового Адама – Христа, который вместо нас добровольно сошел во ад, ради возвращения в мир вечной жизни. С тем, конечно, важным различием, что христианство не интересуют сезонные ритмы и их постоянная смена, а интересует будущий приход Вечного Царства Света.

В египетском преломлении персонификацией этого корня выступает Атум – первичный холм возникший из бездны Нуна и он же – заходящее солнце. Атум та последняя грань за которой начинается тьма вечности Через атум все появляется на свет и все уходит из него.

Известное слово “тотем” (doodam) того же корня на оджибвейском языке индейцев Канады означает совместную семейную деятельность, и одновременно, главу клана, ритуальную жертвенную еду, душу рода и полноту всего мироздания.

В этом ключе понятно внутреннее единство всех этих значений. Это единство уходящего под землю зерна, косточки, корня, или даже души, ради появления нового ростка, реки, солнца, и чего бы то ни было. Мы способны жить, потому что ради нас кто-то умер, например, в качестве еды, сходя в преисподнюю нашего желудка, чтобы мы жили ее силою.

Указательная частичка «там» отсылает нас к теме того, что удаляется, а, значит, становится невидимым.

Тема «тьмы» и «демонов» – не самая главная в корне «тм», главной является тема жертвенной борьбы с тьмой, ради будущего света.

Итак: название реки Томь можно расшифровать, как река, несущая в себе скрытую силу плодородия, отдающая свою жизнь другим.

 

Действие третье: Смутная атмосфера

Перешла ли атмосфера наименования реки на одноименный ей город?

Действительно в истории Томск есть что-то смутное, какая-то жертвенность и внутренний надлом. И возник то он в смутные времена, во времена заговоров и смены династий.

Династия Бориса Годунов сменила династию рюриковичей. По происхождению фамилия Годуновых имела тюркские корни, и именно тюрки осуществляли в его времена контроль над Сибирью. Наверное, поэтому татарский князь эуштинского племени Тоян и поехал к царю Борису предлагать свои земли, как к родному. Татарское племя «еуштинцы» – было одним из самых мощных племен на реке Томь, хотя насчитывало всего триста человек, что, впрочем, обычно для безлюдной тогдашней Сибири. Их князь Тоян минуя русских воевод, напрямую обратился в 1604 году к царю Борису. Он отдал часть своих земель, представляя не только себя, но и представляя татар реки Томи: племя Еваги, ниже по течению Томи, и племя Басандая, выше по течению Томи. Татары отдали русским Томь добровольно, возможно, ища в этом свою выгоду, или ища спасение от насильства кыргизов.

В самой истории тюрков, особенно в их переплетении с историей русских чувствуется привкус корня «ТМ». Ведь именно тюрки захватили Царь-град – вековечную мечту Руси, надолго, если не навсегда отрезавшей ей путь на юг и оставивший России возможность территориально распространяться на юго-восток, то есть в Сибирь и Среднюю Азию, отобрав у них почти все азиатские владения.

Томск и мог стать тюркской столицей России и Сибири, это, то место, где разошлись когда-то единые арийские и урало-алтайские племена у заветной реки в темные времена.

У царя Бориса Годунова наблюдалось «геополитическое мышление». Благодаря его стратегии строительства городов на всех пограничных направлениях, Русь смогла пережить тяжелые времена. Но Томск для царя был особым городом. Он был первым градом, заложенным Годуновым после своего коронования. Царь Борис видел во вновь созданном «остроге» не только важный стратегический пункт, но если и не будущую столицу, то «обетный город».

Известно, что для избавления от какой-либо неприятности возводились «обетные церкви» «одним махом», за максимально короткий срок. Цари же строили «обетные города». То, что это так в случае с Томском, говорят и те максимальные сроки, что были отпущены на его становление, и то, что Томску сразу были переданы государственные полномочия и приставлены два воеводы, что являлось исключительным случаем. Так же как и личное указание царя Бориса Годунова на строительство здесь Троицкого храма, а Троичные храмы закладывались в местах, которые должны были стать центром единства, единства внутреннего, внешнего и Божьего пространств.

Можно предположить, что город Томск Годуновым заложен как обет от насильственной смерти и в долголетие своей династии. Борис боялся боярских родов, к коим и сам принадлежал. Один из пределов Троицкого храма царь повелел назвать в честь своего святого страстотерпца Бориса, а другой в честь святого своего сына – Федора Стратилата. Хотя есть мнение, что назвал он его в честь последнего царя рюриковича – Феодора. Но времена наступали страшные. 1602 – 1603 голод уничтожает от 20 до 30 процентов населения страны. В 1604 году, на небе появляется комета и Лжедмитрий. А в 1605 царь Борис умирает с монашеским именем Боголеп. Но все начинают присягать не Федору Годунову, а Лжедмитрию, и сын Бориса, новый царь Федор – убит вместе со всеми родными. Хоронят их без отпевания, как самоубийц. В 1606 году царем становится Василий Шуйский и начинается кровавая смута.

Город не выполнил своего предназначения.

Странное совпадение со значением корня «ТМ»: короткое и печальное царствование, с последующим забвением. Борис Годунов стал жертвой, за которую никто не понес кару, и никто, видимо, не покаялся. Возможно поэтому Александр Первый, он же старец Феодор Кузьмич, выбрал Томск для своего жительства, а имя Феодор – как искупление своего рода за участие в смене годуновской династии. Ведь Романовы – организаторы заговора против Годуновых, и, возможно это обстоятельство проявилось наиболее выпукло после убийства отца Александра – Павла Первого. Царь принес добровольную жертву, уйдя в чернь народа, ради искупления своих и его грехов.

Царь Борис – русский Таммуз. Конечно, не в плодородном смысле «вечного возвращения», а в смысле печального и короткого правления.

 

Действие четвертое: Томский атаман

Древняя Русь контролировала водный путь Белое – Черное море, «из варяг в греки». Россия решила контролировать «новый шелковый путь» Черное – Охотское море (из греков в китайцы). Два великих русских забора: северо-западный и юго-восточный – и есть Россия.

Поскольку постоянно присутствовала тенденция к расширению русского пространства в направлении «юго-востока», то и претенденты на столицу Сибири постоянно сползала на «юго-восток», по мере отодвигания границ. В итоге возникло несколько мощных «транспортных узлов», но столица так и не появилась до сего дня. В этом есть что-то от вольницы.

Из всех последовательных кандидатов на столицу Сибири: Тобольск – Томск – Иркутск, именно Томску выпало больше ожиданий на этот счет.

Если бы не поход Ермака, если бы не градостроительная политика Бориса Годунова, еще неизвестно, чья была бы Сибирь. На Сибирь, редконаселенную и богатую пушниной – «нефтью» того времени, «положили глаз» несколько мощных мировых игроков.

Во-первых, исламский мир, пытающийся быстро и жестко через Кучум-богатырь-царя тюркизировать и исламизировать Сибирь.

Во-вторых, протестантский мир, только что захвативший Северную Америку. И лишь отсутствие свободных ото льда морских путей не позволило им осуществить эту экспансию в полной мере.

В-третьих, католический мир, в лице иезуитов, защитивших от протестантов пол Европы и Южную Америку, и теперь старающихся через Сибирь добиться преимущества в их жестком противостоянии. Собственно, устранение как династии Рюриковичей, так и Годуновых, было только этапами на пути к созданию великой теократической Латино-славянской империи, от Атлантического до Тихого океанов, и отрабатывающие элементы управления такой империей в далеком Парагвае.

В-четвертых, православный мир. Но к тому времени Иван Грозный, сокрушивший Казанское ханство, потерял интерес к Востоку, считая, что обеспечил себе спокойные тылы, и все силы тратил на безуспешные попытки пробить Запад.

Победил православный проект – посредством похода Ермака. Зачем он туда пошел? Для бывшего разбойника поход этот – неподъемный по уровню мышления и по эффективности исполнения. Иоанн Четвертый его туда не посылал. Купчина Строгонов посылал, но не так далеко, и не с теми задачами.

В сибирских летописях ответ на этот вопрос однозначный: поход организовал и контролировал святитель Николай Мир Ликийский чудотворец. Дело даже не в том, что он многократно являлся Ермаку, и что лик Николы Можайского был на полковом знамени ермаковского войска. Очевидно, что Сибирь была завоевана не силой оружия, не числом воинов, – а безотчетным ужасом перед русской силой. Вернее, перед той силой, что стояла за русскими.

Ермак, как, впрочем, и другие участники борьбы за Сибирь, в первую очередь решали религиозную задачу. Именно поэтому с Ермаком шли монахи, священники с походной часовней, а казаки войска на время похода давали монашеские обеты: «нестяжания, целомудрия, послушания», против трех великих искушений Сибири: «соболей, шаманов, вольницы».

В скоропостижной и нелепой смерти Ермака видится отступление от этих обетов. Велико искушение, зря Ермак взял подаренный Иоанном Грозным панцирь, тот и утащил его на дно. Прельстился Ермак на государственную помощь, отошел от духовной силы своего подвига, и помощь не получил, и сам погиб со товарищами. Впрочем, чудеса от мертвого тела Ермака так поразили татар, что его похоронили рядом с шейхом Хакимом-Аты, распространителем ислама в Западной Сибири. Но ужасные световые явления от могилы Ермака испугали татарских князей, и могила была сокрыта.

То, что святитель Николай – апостол Сибири, вряд ли у кого вызывает сомнение. Со дня основания города Томска св. Николай считался его покровителем.

Не обходят Томск и милости новой династии. В 1654 году, уже по распоряжению царя Алексея Михайловича Романова, строится в Томске новый деревянный Троицкий собор с пределами святителя Николая и мученика Дмитрия Солунского. А его отец, царь Михаил, еще в 1629 году помещает на гербе Томска корону, в знак особого царского покровительства городу Томску.

 

Действие пятое: Утомленные темой

Перед Томском, как перед кандидатом в столицу Сибири, стояла задача не только собирать ясак, не только контролировать торговые пути, не только раскапывать курганы, а, в первую очередь, строить на новой земле новую православную «Америку».

На практике мы видим прямо противоположное: Томск становится центром наживы, распутства, бунтарства. Город из военной крепости стал превращаться в купеческую лавку с центром виноторговли, что привело к повальному спаиванию Сибири.

Почему так происходит? Сибирь переселенцы не воспринимали святым местом, а видели место сброса помоев, и поведение приезжающих из коренной России было неподобающим. До Урала – наша земля, Святая Русь. За Уралом – чужая земля, басурманская Сибирь.

Примерно через сто лет после основания Томска, в 1702, году святитель Николай является Григорию Рожневу в деревне Крестинской, что под Томском, с копьем в руке, и предупреждает, что Томск стоит на краю уничтожения из-за страшных грехов сквернословия, колдовства, пьянства, безнравственности. Это предупреждение принесло некоторый результат. Собрали всегородской сход граждан (5 тысяч человек), был наложен многодневный пост и всеобщее покаяние. Был учрежден ежегодный крестный ход с Семилужковской иконой святителя Николая. Сибирская Ниневия пока была пощажена.

Однако, в 1785 году Томск раскороновывают. Вместо короны на его гербе появляется «вздыбленная лошадь». Лошадей разводила самодийская «Пегая Орда», прежний владелец этих мест, покорившая и изгнавшая с этих мест кетов, она одна яростно сопротивлялась русским. Даже татары смирились. Основная же масса самодийцев ушла на север.

Интересно, что в названии «самодийцы», русское ухо услышало слово «самоеды», которое потом пыталось всячески объяснить. Одни говорли, это наименование дано по причине их людоедства, якобы самоеды могли угощать гостя даже собственными детьми, а то не гнушались скушать и самого гостя. Другие говорят, что так их называли из-за того, что они ели своих вшей, а некоторые, что это из-за того, что перед смертью они закапывали сами себя. Конечно в свое самоназвание сами «самодийцы» вкладывали иной смысл, но характерно именно осмысление этого слова носителями русского языка. В нем чувствовался не только не понимание местных народов, но и некая интуиция атмосферы мест их поселения.

Сами самоеды хранили предание о своем предке, таинственном подземном народе «сиртя, сихиртя», который ушел под землю к мамонтам, или «кощарам» на местном наречии. Мамонтом или кощаром может стать любое существо, которое не захочет умирать в свой срок. «Кощар» роет подземные ходы и разрушает по весне берега рек.

«Самоеды» – имя по смыслу очень похожее на значение корня «тм»: народ, приносящий себя в жертву.

Вот и Томск никак не может избавиться от рассказов о подземных ходах. Под Томском есть свой подземный город, одни говорят, что ходы вырыли купцы, а другие, что нквэдэшники. Туда периодически кто-то проваливается, и периодически там исчезают люди. Иногда же на обвалах берега Томи, в черте города, находят мамонтов. Странное напоминание этимологии города «темный», с тягой к тайнам и подземельям. Хотя, если верить Антонию Фердинанду Оссендовскому, легенда об подземном блаженном народе Агарте, что выйдет из под земли, после жутких смут последних времен, ради явления царства добра, является сокровенным преданием азиатских народов.

Затем, в начале двадцатого века Томск надламывается, теряя мост через реку Обь, а значит и Транссиб, а значит, добивается его столичный статус окончательно. Дело не в болотистых грунтах, такое ощущение, что святитель Николай выбрал себе новую столицу, город, названный в честь него Новониколаевском. Хотя есть предание, что это томские конозаводчики, чтобы не потерять извоз дали взятку Николаю Георгиевичу Гарину-Михайловскому, что бы он отвел железнодорожные пути от Томска. Если это так, то вздыбленный конь, на гербе Томска, и правда решил его судьбу. Кровавая смута гражданской войны, окончательно ставит крест на столичном статусе Томска.

 

Финал

С 1917 года по 1960 Томск почти не строился, пока не появился Е. К. Лигачев. Но зато к 21 веку он остался единственным городом России, где сохранились целые массивы деревянных строений конца 19 века.

После Великой отечественной войны рядом с Томском строят атомную станцию.

Греческое слово «атом» имеет в своей основе тот же корень «тм», что и «Томск». Греческое слово «temoc» – отрезок, и «temno» – рубить, в сочетании с отрицательной частичкой «а», дает значение – «неразделенное», со смыслом «начало». Атом – Адам микромира. Томск – атомная бомба, заложенная в сердце Сибири. Был – «Томск», стал – «Атомск».

Томск совсем померк под экономической мощью Новониколаевска-Новосибирска, того и гляди потеряет и свой областной статус. Впрочем, и Новосибирск уже погряз в своей экономике, и ничего кроме нее не видит. Не выполняет и он своей функции духовного центра. Нужна ли новая столица Сибири? Томск – Сибирский Таммуз. Конечно не в прямом смысле, а в смысле какой-то внутренней печали о прошедшем. Ведь это томские казаки строили все последующие города Сибири, и вот они дошли до океана, к пределам Америки. Есть в этом городе нечто неуловимо смутное и таинственное. Может быть, это какая-то тяга к пределу, или может это вкус, или ощущение домашней душевности, отданного взамен царствования.

 

Комментарии к данной записи закрыты.