Живые камни

(Опыт исследования проблемы помыслов в свете религиозного учения о личности)

1. Нетождественное тождество

Учение о помыслах есть чисто христианское учение, и не встречается в других религиях. Даже более того, это сугубо православное учение. Однако учение о помыслах есть лишь ответвление христианского учения о личности. Только религиозная доктрина последовательно и непротиворечиво судит о личности, ибо считает, что она ни к чему не сводится, в том числе не сводится и к самой себе. Личность не тождественна ни чему-либо в этом мире, не сводится к своей природе и не тождественна самой себе. Из этого апофатического определения вытекает, что личность больше самой себя, и поэтому ее невозможно рассматривать без удвоения ее самой. Не то, что личности две, но то, что она представляет саму себя, но укоренена или причащена иной природе. Собственно это и есть указание на «божественные атрибуты» личности, ее причащенность Богу. Отсюда с необходимостью вытекает, что личность всегда и «со-знание», именно «совместное знание» и только таковым и может быть.

Подобная причащенность была бы невозможна, если Бог не был бы и Сам личностью. Личностность Бога так же предполагает, что Она может являть нечто не тождественное самой себе. Не то, чтобы личность Бога была не совершенна, но Ее восполненность требует иной природы, каковая и является в виде творения. И в этом творении Его Образом и является личность человека, которая ради явления своей полноты являет сознание в виде «слово-мысли» о не тождестве самому себе и поиске Бога для свершения своей полноты. «Человеческое слово о Боге», как иное человека, встречается «божественным словом о человеке», как иное Бога, где нетождественности завершаются в «новом творении», или в Церкви, или в теле Христовом, которое есть полноту тождества нетождественности.

2. Очевидная неочевидность

С другой стороны, вышеизложенное рассуждение абсолютно расходится с нашей очевидностью собственного бытия. Большинство людей с рождения абсолютно уверены, что их личность сводится к их природе и что они тождественны самим себе, откуда в частности вытекает отсутствие интереса к поиску Бога, как чего-то лишнего и надуманности признания окружающего мира, как творения. Соответственно само присутствие Бога и Его творения становятся излишним и иллюзорным удвоением. Само слово «со-знание», оказывается просто метафорой и, по сути, превращается просто в «знание», для осуществления которого необходима наука, чьею целью является нахождение основания в тождестве природы самой в себе и поиском происхождение человека, как части природы. При этом сама личность приравнивается к природе и пытается быть выводимой из нее. Сами «слова-мысли» тогда являются не признаком не тождественности удвоения личности, а просто видом отражения окружающей действительности.

Итак, можно зафиксировать достаточно четко наблюдаемую противоречивую картину. С одной стороны, человеческое сознание не может не быть разорванным в самом себе, чтобы оставаться именно самосознанием; и не может не быть удвоенным в процессе самоузнавания себя; не может не быть не тождественным себе. С другой стороны, человеческое сознание ощущает себя полноценным, самодостаточным и тождественным себе.

3. Безличные личинки

Видя странный парадокс человеческого сознания, когда оно мыслит себя тождественным себе, когда сама мысль о тождестве уже есть показатель не тождественности. И видя, что человек упорно не хочет видеть разрыв внутри своего мышления, хотя именно благодаря этому «зиянию» и возможно мышление как таковое. Мы можем констатировать, что в человеке существует некая структура, которая и осуществляет операцию сокрытия разрыва и не тождественности человеческого сознания. Эту структуру, которая производит операцию по осуществлению «самотождества», мы и назовем: «помысел». Помысел нечто, что производит самозамыкание сознания на самого себя с игнорированием «места разрыва» и иллюзией полноты, как самодостаточной полноценности.

Как же эта структура работает? В принципе, в своем целостном самостоянии, сознание не может не считать, что все содержание сознание принадлежит ему самому. Все что находится внутри нас – наше. Также как любые мысли, появившиеся в поле зрения нашего сознание – тоже наши. Тем более мысль о целостности самого себя принадлежит нам же. При этом сама мысль об этом должна иметь своей структурой – целостность. Поскольку изнутри мысль о нашей целостности невозможна, ибо сама мысль это уже отрыв, то структурная мысль о целостности может прийти только извне и при этом тут же отрываться от своей внеположенной основы, создавая «виртуальный пузырек», наподобие стенок кастрюли с водой перед самым кипением, когда они покрыты еле зародившимися пузырьками. Так и условные стенки сознания устланы пузырьками помыслов.  Эти самозамкнутые фоновые пузырьки на границе сознания, составляют внутренний туман, и имеют содержательную сторону в виде предложения к сознанию уподобиться им и самозамкнуться в себе.

Любая самозамкнутость это проявление эффекта обезличивания личности. Тут опять же парадокс. Попытка изоляции от всего приводит к проявлению вместо личности личины. Личина это маска, за которой прячется бездна небытия. Поэтому каждый помысел, обличение личины и является личинкой.

Впрочем, разовьется эта личинка или нет – всецело зависит от сознания.

4. Обличение личинок

Любой помысел по своей природе сущностно противостоит сознанию, поскольку сознание по своей природе диалогично, а помысел монологичен. По сути это самозамкнутое утверждение.  Фактически помысел устроен также как и реклама, т.е. когда какому-нибудь частному явлению приписывается онтологический или сотериологический статус. «Вкуси это и тебе будет: рай, вечное спасение, божественное наслаждение и т.п.». Собственно во всеобщности и заключен эффект самозамкнутости, ведь если произошла «теофания», богоявление, то и наступает полнота завершенности. Помысел, таким образом, как бы эмитирует божественную статусность для обычных чувственных явлений. За счет того, что некому чувственному комплексу приписывается телеологический статус, то он тут же становится целью деятельности, т.е. происходит смещение мотива действия на само действие. Происходит сцепка мотива с целью, так что возникает самозамкнутая цепь, которая является основанием для возникновения патологической привычки. Обжорство, алкоголизм, табакокурение, наркомания и тому подобные явления, связанные с привыканием как раз возникают, образуются и функционируют под водительством помысла. Причем помысел растет как дерево, с каждым воспроизводством образуя дополнительное кольцо, создавая, таким образом, многоэшелонированную защиту первичного запускающего механизма, что весьма затрудняет борьбу с привычкой.

По сути «привыкание» это постоянное вращение в сознании чувственного представления с проговариванием слогана обещающего рай, в иллюзорную мнимую целостность которого постоянно бежит сознание от реальности собственной разорванности. Эта операция производится и за счет гипертрофирования наличной видимой природы и придание ее восприятию или чувственности, не свойственных ей функций. Таким образом, «помысел» осуществляет операцию самозамыкания, автономизма и чувствизма. Или говоря в святоотеческих терминах: несет «гордость и страстность», где под «гордостью» понимается «самозамкнутость», а под «страстностью» – придание внешним физиологическим чувствам качества духовных и душевных переживаний.

Все дело в том, что помысел с одной стороны подобен  сжатой пружине, которая при ее задевании мгновенно разворачивается, а с другой стороны при полном разворачивании принимается сознанием как целостная структура, к которой непонятно как подступиться. Это сочетание быстроты раскрытия и внутренней законченности создает проблему ее вскрытия. Тем не менее, помысел только имитация совершенства и по исполнении элементарного действия, допустим употребление ядовитого дыма с алколоидами табака, помысел завершает свою власть над человеком и как бы разрушается, однако высеивая в нас страстные впечатления, при задевании которых памятью или внешним впечатлением, помысел как сила привычки снова разворачивает в нас свою структуру.

5. Внедрение личинок в личность

Условная полость нашего сознания постоянно выстилается помыслами, внедряемые в сознание извне. Это парадоксальное внедрение, ибо оно идет из инобытия, но содержание помысла никак не связано с инобытием, наоборот, оно направленно на его отрицание, поэтому помысел постоянно осуществляет операцию отрыва от своих основ и представляет собою как бы мгновенно испаряющуюся виртуальную частицу. Это испарение связано с отрывом помысла от своей среды и происходит, если в сфере сознания он не находит себе питательной среды. В этом смысле действие помысла весьма похоже на действие вируса, который как бы мертв, пока не попадает во внутрь клеточного ядра минуя иммунную систему. Поэтому в аскетическом понимании, само наличие помысла не является грехом и называется «приражением», которое оканчивается ни чем, если не получит поддержки.

Но если сознание заинтересуется помыслом, тогда помысел начинает втягивать в себя содержимое сознания и происходит его рост, пока не происходит заполнение помыслом всей полноты внутреннего мира человека и он превращается в монаду. Причем подобное втягивание происходит поэтапно и на каждом из них сознание может воспротивиться этому, хотя чем дальше продвигается процесс, тем труднее сознанию осуществлять подобное сопротивление. Сначала помысел оформляется в мысль и при здравом размышлении внедренная мысль может быть подавленна. При пропуске этого этапа помысел развивается в ментальный образ, затем захватывает речевые центры, так что сознанию приходится вступать с помыслом во внутреннее собеседование, при котором идет борьба мотивов и помысел убеждает сознание в необходимости его осуществления. Когда же помысел втягивает в себя волевое начало, то сопротивление ему практически бесполезно и человек с неизбежностью исполняет веления помышления.

Подобное следованию помыслом в православном подвижничестве считается грехом, ибо проходит не без участия человеческой добровольности, и затемняет божественный образ в человеке, превращая его в обманутое существо самодовольное в своей иллюзорной божественности,  а на самом деле оказывающееся в опасной ситуации управления помыслами. Это происходит поскольку собеседование с помыслами приводит к псевдоавтономному и автоматическому функционированию человека, которую человек и воспринимает за жизнь. Подобный образ жизни в православной аскетике именуется «страстным» и он заканчивается печально, а именно человеческая личность в этом случае не развивается и вместо лица формируется личина.

6. Борьба личности с личинками

Помысел это действительно личинка, т.е. небольшая маска имитирующая лицо. Хотя уместна аналогия и с личинками насекомых, как промежуточная стадия между не проявленным яйцом и взрослой особью. Вся проблема заключается в том, что атмосфера сознания удобосклонна к принятию помыслов. Можно, конечно, и развернуть ситуацию, что это помыслы имеют специфические свойства обманывать сознание, поскольку являются именно его паразитами. Мы все знаем, какие изощренные способы имеет тот же вирус для преодоления иммунной системы человека, уже не говоря о других паразитах.

Если бы сознание не имело средств борьбы с помыслами, то мы бы ничего о них не знали и были бы просто биороботами управляемые извне. Однако интуитивно каждый имеет опыт разворачивания в нас помысла, когда как бы некая сила заставляет нас изнутри делать то, чего мы не хотим, и о чем потом сожалеем, и имеет опыт противостояния этому странному давлению в нас. Хотя чаще всего, попытка противостоять помыслу оканчивается поражением.

Дело в том, как и в любой борьбе здесь необходима определенная тактика, стратегия, структурированность воздействия и время. Помысел необходимо выявить, рассмотреть внешние и внутренние условия его проявления, выявить этапы разворачивания, зафиксировать методы защиты и разорвать с помыслом эмоциональную и чувственную связь. Воздержание, исследование, осознание и освобождение от власти помысла требует специальной работы сознания, но и она будет безуспешной, если действительно человек не осуществит свое «размыкание» для осуществления становления свое личности, как встречи с Богом и тогда помысел как бы теряет в сознании питательную для себя среду.

В греческом языке существовало два слова для обозначения «помысла»: «логисмос» и «епифимия».  «Логисмос» – это буквально «мыслишка», размышление, а «эпифимия» – страстное сердечное желание и греховное влечение. Когда человек своими силами борется с помыслом, то это борьба «логисмоса» против «эпифимии». Но, то и другое, потому и перевели на Руси одним словом, поскольку это почти одно и то же. Страстный и самозамкнутый человек своими мыслями борется со страстными помыслами внутри себя. Это как столкновение барана и волка, человеческий помысел против помысла греховного. Другое дело, когда человек открывается Богу, и тогда вместо «логисмоса» – «человеческого помысла» на «эпифимию» выходит «Логос» или «Слово Божие», это подобно появлению пастуха, который защищает барана и отводит его в стойло, и прогоняет мысленного волка в чащу непроявленного. В этом отличие самостоятельной борьбы от таинства покаяния, которое всецело посвящено борьбе с помыслами.

7. Личность: лик, лицо или личина

Таким образом, можно провести классификацию разных этапов или видов проявления личности.

Если в нем отсутствуют помыслы, то человек являет себя как «лик». Тут следует отметить, что помыслов совсем не было только у Иисуса Христа, у Божьей Матери и святых, помыслы есть, но они не реализуются и остаются только как нереализованная возможность. Поэтому по естеству Лик имеет только Христос, а остальные люди лишь в силу причастности к Нему.

«Лицом» являет человек, борющийся с помыслами. Им может быть не обязательно религиозный человек, но, так сказать, нравственный или культурный. Вообще любое противление своей страстности, тут же проявляет человеческое лицо, только другое дело, что без божественной помощи подобная борьба весьма ограничена в средствах, возможностях и результатах.

«Личина» проявляется в человеке не борющегося с помыслами или не подозревающего об их существовании. Сознание такого человека постоянно круговращается вокруг своих чувственных переживаний и они составляют ядро его жизнедеятельности. Под личиной всегда размножаются личинки.

Таким образом, «лик, лицо и личина» составляют три стадии бытия личности, где в «лике» личность развернута в наибольшей степени, а в «личине» в наименьшей, со всеми промежуточными стадиями формирования человеческого лица.