Живые камни

1. Каприз – самое русское слово

Слово «каприз» настолько прочно вошло в лексикон современного русского языка, что при попытке найти русский аналог для этого заимствованного термина, любой русскоговорящий испытывает не просто затруднение, а чаще всего просто растерянность, поскольку русского синонима не так легко отыскать в сознании. Исходя из того, что слово было заимствованно где-то в середине 18 века, то это совершенно фантастическая скорость внедрения и распространения, и вытеснения исконных слов обозначающих данное явление. Обычно подобные феномены связаны с исключительной семантической глубиной слова, когда само слово, просто как вершина айсберга связана с мощным внутренним фундаментом. Все это заставляет нас внимательно присмотреться к смыслам и тайнам этого слова.

2. Каприз – слово капризное

Обычное значение слова «каприз», которое мы можем вычитать в словарях, выглядит как: «неадекватное сумасбродное желание». Капризен тот, кто требует чего, то, чего он сам не знает. Подобное состояние русским прекрасно известно и описывалось словами: «дурь, блажь, юродь…»  и т.д. Значения этих разнообразных слов имеет четко выраженное хулительное значения. Однако когда мы возвращаемся к слову «каприз», то мы имеем устойчивые выражения с другими значениями: «каприз моды, каприз архитектора, каприз природы», когда это слово употребляется в смысле тончайшей изощренности, свободной импровизации, вершины мастерства или даже проявление неуправляемых человеком высших сил. Итак, кроме «бессмысленности», слово «каприз» несет в себе смыслы «сверхосмысленности» или даже «божественности». Ради справедливости следует сказать, что отчасти эти же свойства присуще и русским словам «дурь, блажь, юродь», правда прочно забытые в современном русском языке.

3. Инфильтрация «каприза» в русскую среду

В истории проникновения слова «каприз» в русский язык никакой тайны нет, поскольку это происходило на глазах многочисленной пишущей русской публики, поэтому его траектория движения восстанавливается достаточно легко.

В ренессансной Европе18 века владеет умами стиль «барокко», который через изощренную, даже гротескно-пафосную вычурность пытается передать «надмирность» материи, ее кипение смыслами. Не обошел этот стиль и «классическую музыку», в которой «бароккальные мотивы» выражались стилем «каприччио». Этот жанр обрел большую популярность в высшем свете, и всякий значительный композитор старался для высокой публики создавать произведения в этом стиле. Особенностью этих произведений было утонченное нарушение музыкальных правил, этакое виртуозное свободное импровизирование на грани. Впоследствии подобный жанр распространился и на живопись. Во Франции этот латинский термин звучал как «каприс», и франкоговорящее русское дворянство занесло его на родную почву. Первично оно означало именно «изысканность вкуса, изощренное мастерство»; затем по мере затасканности его стали употреблять в значении скорее «неумного стремления к изысканности»; затем просто как «привередливость и прихоть», пока все это не опустилось в народ со значением «причуды», вытеснив исконно-русские слова.

4. Почему «каприз» козлиный?

Но каково прямое этимологическое значение этого слова в латинском языке? В этом так же нет никакой загадки. «Каприччио» означает «козлиный». Вот тут-то и начинаются проблемы. Единственно приемлемое объяснение, которое пытаются дать этимологические словари, что мол: «коза своенравна, скачет куда хочет, непредсказуема, отсюда и ассоциация с музыкальным или художественным жанром». Натяжка подобного объяснения настолько очевидна, что не требуется даже входить в его критику. Достаточно указать на то, что может быть это и объясняет «сему» «непредсказуемости» (хотя в реальности что коза, что козел не капризны с весьма предсказуемым поведением, тут скорее некорректный перенос с символа «осла»), но совершенно не объясняет значения «мастерства» или «божественности» в этом слове.

5. Каприз – хор трагичных сатиров

Вообще тема сопричастности «козла» и «музыки» стала подниматься только в последнее время в силу достаточно серьезной реконструкции мифологической культуры, хотя даже при беглом осмотре подобное сопряжение лежит буквально на поверхности. Достаточно указать на слово «трагедия», которое и переводится с греческого языка как «козлиная песнь», а уж о центральном значении трагедии в становлении греческой культуры и говорить не стоит. Так и латинский термин «каприччио» есть смысловая калька с греческого термина «дифирамб». Дифирамб был жанром греческой музыки, который восходил к экстатическому восхвалению бога Диониса (Вакха) певческим хором, одетым в козлиные костюмы и маски. Этот же хор, в том же виде, при театральном представлении комментировал «трагедию героя». Очевидно, что хор представлял собою «сатиров», козловидных персонажей, постоянных спутников в экстатических мистериях погибающего-возрождающегося божества. Попытка возродить в эпоху «возрождения» «дифирамбическую музыку» привело к ироническому отношению и к греческому слова «дифирамб» и к его кальке «каприччио». Понятно, что одно дело восхвалять божественное в том или ином виде, другое дело переносить подобный жанр во внутрь человеческой культуры, тут не обойтись без иронии.

6. Каприз и «козел отпущения» «йом-киппура»

Хотя образ «сатира» даже в греческой культуре был весьма принижен, как мифологически низшее распутное существо, заигрывающее с нимфами, однако этот образ был связан не только с темами плодородия и трикстерства. За «козлиным» персонажем просвечивало и нечто иное – тема жертвы, поэтому сатиры не только «сатирические» существа, но и трагично-трагийные. Козел – одна из первичных жертв в человеческой культуре, поэтому в библейско-семитской традиции этот образ получил несколько иное развитие. В ветхозаветном богослужении центральным праздником считался «йом киппур» – «день искупления, очищения, покаяния», «суббота суббот». Именно в этот день первосвященник раз в году входил во «Святая святых», и именно в этот день один козел закалывался в жертву и с его кровью первосвященник входил за Завесу; а другой отпускался в пустыню как «козел отпущения» за грехи Израиля. В этот день, как бы происходила запись в «книгу жизни Израиля». Все это под звуки «храмового оркестра», куда входили не только трубы, но и свирели, флейты и другие инструменты. Само слово «киппур» этимологически родственно латинскому «каприччио», ибо семитское «киппур» означает «покрытие», но тем не менее имеющие общее происхождение с латинским словом из бореального «KVPV» – «голова, изгиб, чаша, крышка, стог, хлеб, поклон, жертва, гибель». Собственно изначально это первичный холм творения, если хотите «каприз Бога», захотевшего создать мир. Поэтому образ «козла» тут все же вторичен, глубже его лежит образ «сжатого хлеба». Козел символ плодородия, замещения символа «собранного хлеба», который сам являлся символом «первичной жертвы» самого Бога.

7. Христианские капризы

В христианстве нет аналога празднику «йом-киппур», объяснение этому дает апостол Павел в своем послании к евреям в девятой главе, где жертвы «киппура» осмысляется как «тень» перед приходом «Света», как «ветхие жертвы» прообразовавшие «жертву Христову», как покаяние перед приходом Мессии. Поэтому необходимость в этом празднике отпала, он как бы растворился в свете пришествия Христова и стал постоянным внутренним состояние христианина, а не одним днем. Во Христе воплотилась сама «книга жизни», открылась возможность «жить вечно». Но разве это не каприз – «жить вечно»? Именно в этой точке сходятся все глубинные смыслы слова «каприз», как божественного действия творящего мир из небытия и преодолевающего смерть воскресением через свободное жертвование собой ради другого.

8. Исполнения всех капризов

Исходя из всего вышеизложенного,  мы можем теперь дать точное, даже богословское определение «каприза», как «внутреннее сущностное желание быть богом». Исходя из этого, можно расписать и психологию развития каприза в душе человека. Человек сущностно не доволен своим положением в окружающем мире, жаждет своего главенствования над стихиями творения. Поэтому «каприз» действительно «главизна» всякого движения человеческой души. Это скрытое и плохо осознаваемое недовольство проявляется весьма разнообразно: как в попытках понять и осознать окружающий мир, так и в попытках овладеть процессами внутреннего мира. Это может быть проявлено как творчески, в виде творения чего-то нового в искусстве, или технологии; так и в исправлении и очищения себя, ради достижения божественных состояний. Поскольку ресурсов и возможностей у человека недостаточно, то  человеку постоянно сопутствуют многочисленные неврозы, иррациональные и аффективные желания и тому подобных проявления «неадекватности», что и носят названия «капризов». Отсюда понятна и психотерапия каприза. В конечном счете, это требование к себе внимания Бога. В конечном счете, человек никогда не удовлетворит ни свои капризы, ни капризы другого, пока не обретет жизнь вечную.

Комментарии к данной записи закрыты.